— Он и для меня загадка, — смутился Гэллегер. — У него множество разных способностей… очевидно, есть даже какие-то недоступные людям чувства… но, провалиться мне на этом месте, если я знаю, на что он способен. Пока он только крутится перед зеркалом.
Пэтси кивнула.
— Интересно было бы как-нибудь с ним познакомиться. Однако вернемся к нашим баранам. Вы надеетесь решить проблему «Сонатона»?
— Очень может быть. Даже скорее всего.
— Но гарантии нет?
— Ну, скажем, гарантия есть. Можете не беспокоиться.
— Вы даже не представляете себе, как я в этом заинтересована. Владелец «Сонатона» — Элия Тон. Это дурно пахнущий флибустьер. И вдобавок трепло. Его единственный отпрыск — Джимми. Вы не поверите, но этот тип читал «Ромео и Джульетту».
— Славный мальчик?
— Вошь. Здоровенная вошь с накачанными мускулами. Желает меня осчастливить, женившись на мне.
— «Нет повести печальнее на свете…»
— Ради Бога, — оборвала его Пэтси. — Учтите, я всегда считала Ромео слизняком. Если бы меня хоть на миг посетила мысль о замужестве с Джимми, я бы без колебаний отправилась в психушку. Нет, мистер Гэллегер, дело обстоит совсем по-другому. Никакой фаты и свадебного платья. Джимми предложил мне руку и сердце, причем в своей обычной манере, которая заключается в том, что он хватает девушку в жесткий захват, как профессиональный борец, и при этом объясняет, какую высокую честь ей оказывает.
— Угу… — пробурчал Гэллегер и оказал высокую честь коктейлю.
— Весь этот план — патентная монополия и контрабандные притоны — все это выдумка Джимми, могу головой поручиться. Его предок тоже мразь порядочная, но именно Джимми замыслил весь этот рэкет.
— А для чего ему это?
— Он метит в две цели. «Сонатон» будет монополистом телебизнеса, а Джимми, как он думает, получит в монопольное пользование меня. Он немного чокнутый. Никак не может поверить, что я и вправду терпеть его не могу, все надеется, что я вот-вот пойду на попятную и приму его предложение. Но как бы ни сложились дела, я буду стоять на своем. Впрочем, это вас не касается. Но я не хочу ждать у моря погоды и беспомощно наблюдать, как осуществляются его планы. Хочу, чтобы самодовольная ухмылка сползла с его морды.
— Он настолько вам неприятен? — спросил изобретатель. — Если портрет близок к оригиналу, то я не смею вас осуждать. Однако, мне необходима субсидия. Текущие расходы, знаете ли.
— Сколько?
Гэллегер ответил без ложной скромности, однако наследница дела Броков выписала чек на значительно меньшую сумму. Изобретатель скроил гримасу оскорбленной добродетели.
— Не становитесь в позу. — Пэтси мило подмигнула ему.
— Я навела о вас кое-какие справки, мистер Гэллегер. У вас совершенно атрофировано чувство ответственности. Получив больше, вы успокоитесь и сразу забудете о деле. Я буду подпитывать вас деньгами, когда понадобится… но только после детального отчета о ваших тратах.
— Меня оклеветали, — с достоинством возразил Гэллегер. — Я собирался пригласить вас в ночное заведение. Естественно, не в какую-нибудь забегаловку. А дорогие клубы и стоят соответственно. Еще один такой же чек решил бы проблему.
Девушка лукаво улыбнулась.
— Увы, нет.
— Может, купите у меня робота?
— Этого — ни в коем случае. Вы что хотите, чтобы папаша убил меня?
— Сдаюсь. Будем считать, что этого разговора промеж нами не было, — капитулировал Гэллегер. — А может быть…
В эту секунду включился видеофон. На экране возникла лишенная выражения абсолютно прозрачная физиономия. Внутри стальной головы вертелись, повизгивая, зубчатые колесики. Пэтси вжалась в кресло и тихо ойкнула.
— Извести Гэллегера, что он нужен Джо, о счастливое существо, — произнес скрипучий фальцет. — Сбереги память об образе и голосе моем до последних дней своего бренного существования. Свет прекрасного в этом мрачном, скучном и суетном мире…
Гэллегер обогнул письменный стол и посмотрел на экран видеофона.
— Черт возьми! Откуда ты взялся?
— Мне пришлось решать одну проблему.
— А как ты сумел меня найти?
— Я тебя опространствил.
— Как-как?
— Я опространствил, что ты в студии Брока, у его дочери.
— Что значит «опространствил»? — спросил Гэллегер.
— Это такое ощущение. У тебя ничего подобного нет, поэтому ты не поймешь. Нечто похожее на коктейль из сагражи с предзнанием.
— Какая еще «сагража»?
— Ну, конечно, ведь у тебя и сагражи отсутствует. Давай не будем терять время попусту. Меня ждет мое зеркало.
— Это его обычная манера беседы? — спросила Пэтси.
— Почти обычная. Бывает, что он говорит еще туманнее. Ладно, Джо. Какого черта тебе надо?
— Брок больше не твой работодатель, — объяснил Джо.
— Я переуступил тебя парням из «Сонатона».
Гэллегер сдержался.
— Продолжай, продолжай. Похвались, как ловко ты спятил.
— Я не терплю Кенникотта. Он чересчур безобразен. И его излучения нервируют мое сагражи.
— Забудь о нем, — быстро сказал Гэллегер, которому вовсе не улыбалось, чтобы Пэтси оказалась в курсе его бриллиантовой эскапады. — Ближе к…
— Но я знал, что Кенникотт повадится ходить сюда, пока не вернет свои деньги. Поэтому, когда в лаборатории появились отец и сын Тоны, я согласился взять у них чек.
Пальцы Пэтси впились в локоть Гэллегера.
— Ну-ка, ну-ка! Что тут творится? Вульгарное жульничество?
— Нет же! Постойте! Я должен разобраться во всем. Джо, я выдублю твою прозрачную шкуру. Ты что сотворил? И как Тоны решились дать тебе чек?
— Я прикинулся тобою.
— Наконец-то я все понял, — ехидно усмехнулся Гэллегер. — Ты мне все растолковал. Мы же братья-близнецы. Похожи, как два стакана с виски.
— Я их загипнотизировал, — гордо объяснил Джо. — Заставил их думать, что я — это ты.
— Ты можешь гипнотизировать?
— Да. Я даже сам чуточку удивился. Хотя, если разобраться, можно опространствить и эту мою способность.
— Ты… Понятно. Я бы тоже опространствил такую вещь. Но что же было дальше?
— Видимо, Тоны догадались, что Брок обратится к тебе. Они предложили необычайно выгодный контракт — ты нанимаешься к ним и больше ни на кого не работаешь. Сулили огромные деньги. Тогда я прикинулся тобою и дал согласие. Скрепил контракт подписью, — естественно, твоей, — получил чек и отправил его Кенникотту.
— Весь чек? — упавшим голосом поинтересовался Гэллегер. — На какую же сумму?
— Двенадцать тысяч.
— Что, на большее Тоны не расщедрились?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
